Читаем без скачивания Хемлок Гроув [любительский перевод] - Брайан МакГриви

Питер посмотрел в потолок. Он не знал, что делать с этой информацией; это был неприемлемый способ идти по жизни. Затем он резко схватил Романа за руку и крикнул:

– Линда!

Бог Не Хочет, Чтобы Ты Был Счастлив,

Он Хочет, Чтобы Ты Был Сильным

Когда Роман проезжал Килдерри-парк, у него засосало под ложечкой: откуда-то из подножья холма вилась черная струйка дыма. Он заторопился, но добравшись до дома Руманчеков, не увидел ничего, кроме сожженного дотла остова трейлера. Выбравшись из машины, он встал так близко к черному и обгоревшему металлу, насколько позволял жар. На земле ковром расстилался пепел и мусор, и что-то стукнулось об его куртку. Роман поднял, зажав между пальцами, опаленный фрагмент картинки «Снуппи», некогда красовавшейся на дверце холодильника. Отвернувшись от трейлера, Роман осмотрелся. Маленькое сломанное зеркальце лежало на земле, раскрытое, как ракушка. Оно треснуло и мутно отражало черный дым в белизне облаков.

Зазвонил телефон. Питер. У Дестини было видение – Третий Глаз – и она увезла Линду ночью. Они сейчас в городе.

– На что это похоже? – спросил Питер.

– На последний раз, когда Шелли делала тосты, – ответил Роман. – Возможно, коктейль Молотова. Или граната.

Питер помолчал. Затем произнес: – Что случилось прошлой ночью?

– Я не знаю, – сказал Роман. – Последний раз, когда я тебя видел, ты лежал на земле, и Шассо собиралась забрать тебя, а я ничем не мог помочь. И я уехал, просто ехал вдоль реки, пока не придет что-нибудь на ум, и тут позвонила мама и сказала возвращаться домой и присматривать за тобой. Я приехал домой, ты был уже там. Ее не было. Она еще не вернулась?

– Нет, – ответил Питер.

– Что ж, похоже, я не привезу тебе сменную пару носков. – Он потер лицо и заметил, что на руках остались черные следы копоти. – Я видел, как ты превращался обратно сегодня утром.

Снова пауза.

– Да?

– Да. Это… это было… красиво.

– Ладно, – сказал Питер.

– Я не педик! – отозвался Роман. Он отключился, заметив темную фигуру в боковом зеркале машины, и, повернувшись, увидел сидящего неподалеку кота. Животное смотрело на него, пламя плясало в радужках его глаз. Роман взглянул на кота: тот смотрел на его лицо загадочно и неописуемо, как сама ночь. Роман шагнул вперед, расставив руки на уровне колен, и быстро схватил кота.

Питер повесил трубку и заметил свое отражение в том же зеркале, что и прошлой ночью, – что же оно показывает этим утром после Снежной Луны? Бесполезно, ничего кроме лица, мрачного и серого, и постаревшего еще на день. Лицо без мыслей. Хотя, одна мысль была. Чей он сын? Он сильно шлепнул себя ладонями по голому животу и, спустившись на кухню, открыл холодильник. На нижней полке лежало двадцать две унции говядины, в мокрой и красной от крови бумажной обертке. Он поставил металлическую сковороду на плиту и, повернув ручку газа на максимум, вытащил мясо из бумаги. Подождал минуту, пока сковорода достаточно прогреется, прежде чем бросить в нее стейк, который тут же издал жгучий крик, словно был живой и теперь умирал. Он дал ему несколько секунд на обжарку, схватил руками и перевернул. Затем выключил пламя, убрал сковороду и взял стейк в руки. Поверхность его стала коричневой, но по бороздкам сочился красный сок и внутри он был все еще розовым, а когда он откусил первый кусок, центр оказался практически пурпурным. Да да да да да да да да. Он едва успевал жевать и глотать, прежде чем откусить новый кусок, и следующий. Сок стекал по его рукам и подбородку и волосатому торсу. Питер жадно держал мясо обеими руками и отклонил голову назад, чтобы было удобнее рвать зубами, как вдруг заметил Литу, стоящую у входа.

Питер остановился: его лицо блестело, и кроваво-жирные струйки сбегали по груди. Ни один из них не знал, что сказать. Вечная загадка: о чем может думать человек в какой-то момент жизни. Затем, движимый неизвестным стимулом, он бросил стейк на пол, и они прильнули друг к другу, крепко обнявшись.

– Что мы будем делать дальше? – наконец спросила она.

– Думаю, мы будем стоять здесь, как сейчас, пока что-нибудь само не произойдет, – ответил Питер.

Она вжалась лицом ему в подмышку. Он был липкий, словно провел прошлую ночь в лихорадке, и пах так же плохо, как выглядел, но его идея звучала прекрасно.

Распахнулась входная дверь.

Питер, схватив Лету за руку, подтолкнул ее к задней двери, – не раздумывая, просто беспечно отдавшись своему основному инстинкту, фундаменту, на котором зиждились все остальные. Лес, всегда беги в лес. Они пересекли лужайку и двор, но прежде, чем достигли линии деревьев, услышали шум у задней двери дома и вместе с ним команду:

– Стоять!

Они остановились. Медленно повернулись. В дверном проеме стоял Шея. Одетый в обычные джинсы и свитер, он, тем не менее, направлял на Питера служебное оружие.

Питер слышал о теории большого взрыва и идеи, что целая вселенная может всосаться в маленькую черную дыру, но это никогда не имело для него особого смысла, пока он не заглянул в дуло пистолета, наставленного на него. Появился Нос, также в повседневной одежде.

– Руки вверх, – сказал Шея.

Они подняли руки.

– Ты! – произнес Шея, указывая на Питера. – На землю, живо, больное ты животное!

Шея держал его на мушке, пока Питер ложился на живот. Трава прикоснулась к его коже, и он внезапно понял, как холодно сегодня, насколько холоден он сам. Тот вид холода, похожий на ощущение, что ты больше никогда не согреешься. И, как знал Питер, он больше не согреется. Нос вышел вперед и грубо завел руки Питера за спину.

– Аккуратнее, – слабо проговорила Лита.

Нос опустил колено между лопаток Питера и достал пару наручников.

– Питер Руманчек, – начал он, – у тебя есть право быть трахнутым, гребаный преступный кусок дерьма.

Он начал вставать, перенеся весь вес на колено. Питер ахнул.

– У тебя есть право трахнуть самого себя, – продолжал он. – Если ты предпочтешь воспользоваться этим правом, оно будет доступно для тебя в зале суда.

Он пнул Питера. Лита закричала, чтобы он остановился. Он ее проигнорировал. Он только вошел во вкус. Поставил Питера на ноги. Боль в плечах оказалась нежеланно отвлекла от боли в запястьях, куда впился металл наручников.

– У тебя есть право, – сказал Нос, почти напевая, – отсосать волосатый член у любого языческого бога, ждущего тебя, идиот – чертвозьми!

Лита пыталась оторвать его руки от Питера.

– Я вам не позволю! – кричала она.

– Отойди, – сказал Шея.

– Я вам не позволю! – глупо, по-ребячески, повторила она и вонзила ногти в костяшки пальцев Шеи.